32

Я люблю поздние стихи поэтов.

Солнце жизни перед закатом мягче, лучи золотисты и проникновенны – и образ поэта прорисовывается полнее, чем в полдень, объёмнее, точнее. Что-то такое высвечивается… чего раньше не было заметно. Глубина света словно проникает в душу – привычный облик становится ликом. Тёплым, земным – и сокровенным, небесным.

«Поздний» Пушкин или «поздний» Лермонтов: какая духовность и высота – и в то же время как это согрето земной добротой, великодушием…

«Поздний» Павел Васильев (с трудом поворачивается язык это сказать о нём), он проявился, по сути, только в двух последних стихотворениях. И оба – шедевры.

ПРОЩАНИЕ С ДРУЗЬЯМИ

Друзья, простите за всё – в чём был виноват,

Я хотел бы потеплее распрощаться с вами.

Ваши руки стаями на меня летят –

Сизыми голубицами, соколами, лебедями.

Посулила жизнь дороги мне ледяные –

С юностью, как с девушкой, распрощаться у колодца.
Есть такое хорошее слово – родныя,

От него и горюется, и плачется, и поётся.

А я его оттаивал и дышал на него,

Я в него вслушивался. И не знал я сладу с ним.

Вы обо мне забудете, – забудьте! Ничего,

Вспомню я о вас, дорогие мои, радостно.

Так бывает на свете – то ли зашумит рожь,

То ли песню за рекой заслышишь, и верится,

Верится, как собаке, а во что – не поймёшь,

Грустное и тяжёлое бьётся сердце.

Помашите мне платочком за горесть мою,

За то, что смеялся, покуль полыни запах…

Не растут цветы в том дальнем, суровом краю,

Только сосны покачиваются на птичьих лапах.

На далёком, милом Севере меня ждут,

Обходят дозором высокие ограды,

Зажигают огни, избы метут,

Собираются гостя дорогого встречать как надо.

А как его надо – надо его весело:

Без песен, без смеха, чтоб ти-ихо было,

Чтобы только полено в печи потрескивало,

А потом бы его полымем надвое разбило.

Чтобы затейные начались беседы…

Батюшки! Ночи-то в России до чего ж темны.

Попрощайтесь, попрощайтесь, дорогие, со мной, – я еду

Собирать тяжёлые слёзы страны.

А меня обступят там, качая головами,

Подпёршись в бока, на бородах снег.

«Ты зачем, бедовый, бедуешь с нами,

Нет ли нам помилования, человек?»

Я же им отвечу всей душой:

Хорошо в стране нашей, – нет ни грязи, ни сырости,

До того, ребятушки, хорошо!

Дети-то какими крепкими выросли.

Ой и долог путь к человеку, люди,

Но страна вся в зелени – по колени травы.

Будет вам помилование, люди, будет,

Про меня ж, бедового, спойте вы…»

1936

Это же – покаяние.

Это же – та любовь, которую завещал людям Христос…

И, хотя в последнем своём стихотворении «Снегири взлетают, красногруды…» (февраль 1937 года) поэт, обращаясь к подруге, говорит:

«Хорошо, что мы нашли друг друга,

В прежней жизни потерявши всё…»,

ясно, что это не безнадежность, а начало его нового пути…

Только вот прежняя жизнь для него кончилась, а другая жизнь – не настала.

Настала – вечная.